|
||
|
ПроституцияИграл оркестр, на сцене танцевали обнаженные куртизанки, хозяйка предлагала гостям шампанское или пиво, а дамы в одном белье или даже совершенно обнаженные активно демонстрировали потенциальным клиентам свои прелести... Дом окружал яблоневый сад, на 1-м этаже располагался кабачок, а у парадной двери висел красный фонарь. Если верить городским сплетням, там можно было за очень небольшие деньги получить красивую, свежую и здоровую женщину. Сплетничали, что в недрах этого "изысканного" борделя побывали чуть ли не все дееспособные мужчины города... ...Если кто думает, что проституцией занимались исключительно малообразованные женщины, то он ошибается. Чиновники департамента здоровья информировали власти, что нищета пополняет отряд проституток за счет не только нравственно падших и пьющих особ, но даже скромных религиозных интеллигентных дам из когда-то благополучных семей. В конце XIX века в России было около 2 тыс. зарегистрированных публичных домов. Однако к началу XX века под давлением общественного мнения их число уменьшилось Однако это не значит, что проституток стало меньше. Все больше становилось женщин, которые работали самостоятельно. Как правило, зарегистрированная проститутка снимала комнату, куда и приводила клиентов. Иногда женщины кооперировались с извозчиками, которые за определенную плату искали им клиентов среди подвыпивших посетителей ресторанов. "Желтый билет" (медицинская карта) был основным документом зарегистрированной проститутки. Скрыть профессию от окружающих (например, от квартирной хозяйки при прописке) было невозможно. Поэтому многие "индивидуалки" старались избежать регистрации. Промысел самодеятельных проституток мог контролироваться сутенерами, которых в дореволюционной России называли "котами". По социальному происхождению большинство проституток были из крестьян. Отправившиеся в город на заработки девушки часто не находили работы, а на вокзалах и около фабрик их отслеживали специальные вербовщики. Часто девочек и девушек обманом увозили в город, обещая им помощь в трудоустройстве. Известен случай, когда при медицинском освидетельствовании перед поступлением в публичный дом выяснилось, что кандидатка девственница. Оказалось, что девушка просто не имела понятия о характере работы. Квартиры в местных домах женщины снимали для вполне определенных целей. Каждую ночь они приводили к себе мужчин всех возрастов и сословий. Особенно на прелести жриц любви были падки моряки, рабочие многочисленных фабрик и торговцы с Центрального рынка. Хозяйки домов терпимости (которые к тому же владели кабачками, прачечными и другими заведениями) заключали со своими путанами специальные контракты, получая до 40 процентов месячного заработка последних. Сутенерство процветало, спрос на женщин с улицы красных фонарей с годами только увеличивался. Были и официальные публичные дома, были и потайные притоны. За скромной вывеской "Массажные услуги" обычно скрывался очередной бордель. Легализация проституции означала, что государство отныне будет контролировать этот вид трудовой деятельности. При Николае I была создана жесткая система медицинского и полицейского надзора за публичными женщинами. Государство не стеснялось два раза в неделю заглядывать проституткам под юбку, но не считало возможным заглянуть к ним в карман, полагая, что брать налог с денег, заработанных развратом, безнравственно. На каждую путану с 1919 года заводилось подробнейшее досье, которое не подлежало уничтожению даже с течением лет. Дамы легкого поведения старательно избегали главного ужаса - занесения их данных в особую картотеку полиции. Правда, улизнуть от властей было непросто, и рано или поздно они попадались, как теперь говорят, с поличным. Попалась хотя бы раз с клиентом при полицейской облаве или просто по доносу квартирной хозяйки - все, путь в обычное общество закрыт. С этого момента, обзаведясь желтым билетом, женщина имела право зарабатывать на жизнь только одним способом - своим телом. Женщины, жившие в публичном доме, освобождались от многих бытовых проблем: хозяйка обеспечивала им кров, охрану, одежду и т. п. Однако перед содержательницей дома (по закону содержать публичный дом могла только женщина) проститутки оказывались совершенно бесправными. Задолжав хозяйке, они не имели возможности покинуть дом и фактически попадали в рабство. По стоимости услуг и уровню обслуживания публичные дома делились на три категории. Обязательным атрибутом дорогих заведений была мягкая мебель. Женщины были хорошо и дорого одеты. За один визит посетитель мог оставить здесь до 100 рублей. За сутки одна женщина принимала не больше 5-6 посетителей. Посетителями заведений среднего класса были чиновники, студенты, младшие офицеры. Стоимость услуг здесь колебалась от одного до трех рублей за "время" и от трех до семи рублей за ночь. Суточная норма проститутки составляла около 10-12 посетителей. Дешевые заведения были ориентированы на солдат, мастеровых и бродяг. Здесь расценки составляли 30-50 коп., а суточная норма доходила до 20 и более человек. Доходы проституток были достаточно высокими. В начале века живущая в публичном доме недорогая проститутка получала в среднем 40 рублей в месяц, в то время как работница текстильной фабрики -- 15-20 рублей. Ежемесячный доход дорогой проститутки мог составлять 500-600 рублей. Проститутки того времени были не глупее нынешних и при половых контактах с мужчинами старались пользоваться презервативами (которые привозились тогда из Германии). Но кондомы часто рвались (из-за несовершенства тогдашних технологий), стоили недешево, да и не всегда такую роскошь в начале века можно было купить. И "девочки" болели. Причем старательно скрывали свои венерические недуги от всех, в том числе от клиентов. По обнаруженной статистике 20-х годов, каждая публичная женщина (в крупном городе и имеющая бизнес на популярной улице) в течение 24 часов имела связь минимум с тремя мужчинами, а в среднем за сутки каждая путана обслуживала восемь-десять человек! И, соответственно, если была больна, всех клиентов награждала сифилисом. Чтобы хоть как-то сократить риск заражения венерическими заболеваниями во многих городах, возле домов с известными борделями, был оборудован пункт дезинфекции "с дежурившими по очереди фельдшерами, которые после визита к проституткам выдают гражданам за пять рублей средства дезинфекции".Однако большинство завсегдатаев борделей, особенно солдаты, подобной услугой так ни разу и не воспользовались. Несмотря на различные умные постановления властей города, касающиеся обязательного медицинского контроля над работницами борделей и регулярного осмотра жриц любви врачами, венерические болезни в этой среде процветали. По данным санитарного управления, каждая проститутка 20-х годов хотя бы один раз переболела сифилисом. Унизительность принудительных осмотров, которые проходили прямо в полицейских участках, возмущала прогрессивную общественность, и в 1909 году они были отменены. Прогрессивная общественность праздновала победу, однако сами проститутки не разделяли всеобщей радости. Некоторые из них даже пробовали бороться за восстановление осмотров, поскольку страх заразиться отпугивал многих клиентов. Сохранилось коллективное письмо 600 саратовских проституток, которые, воспользовавшись дарованной Февральской революцией свободой, "ходатайствовали перед революционным и городским общественным управлением о разрешении открыть снова притоны и возобновить врачебные осмотры". Место падшей женщины в русской культуре XIX - начала XX веков определялось тем, что прогрессивная общественность всегда любила униженных и оскорбленных. В проститутке видели жертву социальной несправедливости, торгующую собой, чтобы прокормить своих близких. Поскольку в России границы между литературой и жизнью были весьма расплывчатыми, спасением падших женщин стали заниматься не только писатели, но и читатели. Чтобы вернуть проституток к нормальной жизни, романтически настроенные молодые люди на них женились. Такие браки можно считать своеобразной формой хождения в народ. Из филантропических соображений женился на проститутке лейтенант Петр Шмидт, возглавивший в 1905 году восстание на крейсере "Очаков". В публичном доме "Под ключом" некоторое время трудилась вторая жена Некрасова Ф. А. Викторова. Революционное правительство относилось к институту семьи неоднозначно. "Сохранится ли семья в коммунистическом государстве? Будет ли она точно такая, как сейчас? -- спрашивала в 1918 году Александра Коллонтай.-- Этот вопрос мучает многие сердца женщин рабочего класса, заботит он и товарищей мужчин". Коллонтай и другие партийные теоретики считали семью буржуазным институтом и требовали открыть "дорогу крылатому Эросу". Если бы мечты товарища Коллонтай сбылись, проституция была бы обречена. Этот род деятельности должен был стать не профессией, а хобби. "Для нас, для трудовой республики,-- писала Коллонтай,-- совсем неважно, продается ли женщина одному мужчине или многим сразу, является ли она профессиональной проституткой, живущей не на свой полезный труд, а на продажу своих ласк законному мужу или приходящим, сменяющимся клиентам, покупателям женского тела. Все женщины-дезертирки труда, не участвующие в трудовой повинности... подлежат на равных основаниях с проститутками принудительной трудовой повинности. И тут мы не можем делать разницы между проституткой или наизаконнейшей женой, живущей на содержании своего супруга, кто бы ни был ее супруг, хотя бы и сам 'комиссар'".Провести сексуальную революцию во всероссийском масштабе не удалось, однако в провинции власти иногда делали попытки законодательно оформить отказ от института семьи. "С 1 мая 1918 года,-- говорится в одном из таких актов,-- все женщины от 18 до 32 лет объявляются государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18-летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания зарегистрироваться в бюро 'свободной любви' при комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро 'свободной любви' предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители... Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия последних, в интересах государства. Дети, произошедшие от такого сожительства, поступают в собственность республики". Конечно, на практике такого рода акты не исполнялись. Однако для характеристики отношения новых властей к проблеме брака и семьи этот документ весьма показателен. Как бы то ни было, во время гражданской войны и военного коммунизма проститутки исчезли с улиц. Объяснялось это несколькими причинами. Во-первых, политика военного коммунизма свела на нет роль денег, а профессиональная деятельность публичной женщины при господстве натурального обмена сильно затруднена. Трудно представить себе посетителя публичного дома, который расплачивается мешком картошки, бутылью керосина или куском сала. Во-вторых, в результате войны и революции резко уменьшилось число молодых мужчин, нуждающихся в такого рода услугах. В-третьих, отказ от института церковного брака и чрезвычайная легкость разводов разрушили границу между случайной связью и законным браком. "Временные жены" составляли профессиональным проституткам серьезную конкуренцию. Данные опросов показывали, что популярность публичных женщин среди молодежи резко сократилась. |
|
| Для связи: мыло мастеру | ||